Разобрались со слабаками

На Марше равенства 6 июня с двух сторон линии фронта сошлись бывшие союзники по Майдану — либеральные политики и журналисты с одной стороны и правые радикалы с другой. Обе силы во время Революции достоинства сыграли свою роль. Либералы начали протест, придав ему респектабельность и обеспечив поддержку Запада. Праворадикалы этому протесту дали новое дыхание своими силовыми действиями на Грушевского в тот момент, когда всем уже казалось, что революция идет на спад. Именно необходимость отвечать силой на силу по итогу и сломала Януковича, который не решился на полномасштабную войну и предпочел от нее сбежать.
Либералы 6 июня наполнили соцсети возмущенными комментариями на тему «за что стоял Майдан?» По их версии, Майдан стоял за европейские ценности, к которым, безусловно, относится и право ЛГТБ-сообщества проводить свои марши, где им вздумается. И, соответственно, «Правый сектор» и прочие радикалы, которые на этот марш напали, — враги европейских ценностей, дикари и вообще, по сути, тот же самый Антимайдан.
Но за что на самом деле стояли сотни тысяч людей на площадях страны три зимних месяца 2013–2014 годов? Если разобрать анатомию протеста, то сторонники европейско-либеральных ценностей в чистом виде были отнюдь не в большинстве. Кто-то вышел на Майдан на клич «наших бьют!» (после разгона протестующих в ночь с 29 на 30 ноября). Кто-то считал себя сторонником евроинтеграции, но лишь потому, что ему хотелось иметь европейскую зарплату и пенсию и по-европейски вежливых милиционеров и чиновников, которые не берут взятки. Но мало кто при этом хотел оплачивать по европейским тарифам «коммуналку», платить европейские налоги и отвечать по-европейски жестко за нарушения закона. Кто-то вышел ради того, чтобы строить государство украинской нации, такое, как завещали бойцы ОУН-УПА, Бандера, Шухевич и Донцов. Чтобы освободить страну от власти «чужих» («донецких»), приведя к власти «своих» («настоящих украинцев»).
При таком раскладе не только права геев, но и многие другие либерально-европейские ценности играли, мягко говоря, не первую роль в мотиве протестов.
После победы Майдана новая власть оказалась в весьма затруднительном положении. Реальность была очень далека от мечтаний активистов революции. Начало евроинтеграции обернулось постепенным введением европейских тарифов, ростом налогов, заморозкой зарплат и пенсий, несмотря на почти трехкратное падение гривны. В стране бушует война и экономический кризис. Многие потеряли работу, коррупция процветает…
Вопрос «За это ли мы стояли на Майдане?» огненными буквами грозил подняться над Печерскими холмами. Поэтому власти выбрали из всего спектра настроений и мотиваций Майдана один — «свои» против «чужих» и начали его нещадно эксплуатировать, отложив права человека и прочие европейские ценности в долгий ящик. Благо война этому всемерно способствовала. Нация должна сплотиться перед лицом внешнего врага и его внутренних пособников. Настоящие патриоты должны быть на фронте или работать для фронта. А те, кто требует в тылу повышать зарплаты и пенсии, — агенты Кремля. Те, кто вообще критикует власть, — тоже пятая колонна. У них прав никаких быть не должно. Их проблемы игнорируются СМИ. Их никто не защищает, когда на них нападают национал-радикалы. Им ставят «блок» на Западе, когда они пытаются туда достучаться со своими просьбами.
Была ли какая-либо реакция властей, когда «Правый сектор» напал на распространителей газеты «Вести», а радикалы разгромили ее редакцию? До сих пор за это никто не наказан, хотя и исполнители, и организаторы известны (впрочем, по некоторым данным, заказчиками данных преступлений были правоохранительные органы). Поднял ли кто-то голос протеста, когда «Правый сектор» бросил в мусорный бак начальника управления юстиции по Ивано-Франковской области за то, что тот решил зарегистрировать областную организацию «Оппозиционного блока» (легальной, парламентской партии)?
Поэтому, когда праворадикалы напали на Марш равенства — они поступили точно так же, как чаще всего поступают в последнее время: пошли бить тех, кто им не нравится. Только на сей раз, в виду специфики мероприятия и возможной реакции Запада, власти отреагировали куда более жестко, чем обычно.
А в остальном все было в духе нынешней атмосферы нетерпимости, которую во многом культивирует сама власть и близкие к ней политики и журналисты, поощряя нападки на инакомыслящих. Тем, кто говорит, что сам по себе состоявшийся Марш равенства — это настоящий прорыв в Царство толерантности и европейских ценностей, стоит напомнить, что 25 мая 2013 года (то есть еще до Майдана) в Киеве прошел совершенно аналогичный марш. На который тоже пытались напасть националисты, но тогда все почему-то обошлось без поножовщины и без милиционеров в реанимации.
Сейчас Вахтанг Кипиани возмущается, что на сайте «Бандеровец» его, Сергея Лещенко и других сторонников и участников Марша равенства пообещали покарать после победы «национальной революции». Но часто ли ранее либеральное крыло Майдана замечало «эксцессы» своих правых «попутчиков» в отношении оппозиции и СМИ? И не заговор ли молчания вокруг них поощряет радикалов на все новые акты насилия на улицах наших вроде как мирных городов?
В начале февраля 2014 года, еще до бегства Януковича, журналист «Репортера» несколько недель пробыл внутри «Правого сектора». В том числе был на «идеологических» мероприятиях, которые проводил Дмитрий Ярош. И на одном из них лидер «Правого сектора» заявил: «Да, нам многое не нравится в других организациях и партиях, участвующих сейчас в революции. Но не стоит идти на открытые конфликты, это делает нас слабее. А „Правый сектор“ должен оставаться сильным: поверьте, силы нам еще понадобятся, чтобы после общей победы разобраться и с этими слабаками!»
Эти слова следует хорошо запомнить всем. В первую очередь — либералам с Майдана. Тем самым «слабакам» по версии «Правого сектора».

Вести-Репортёр

Поділитись новиною
Facebook
Twitter
Email
Telegram